24 сентября, 2008 год.
Вчера приезжал Твель, пили вино, смотрели "Зорро", трепались и писали песню...
Сегодня я ее дописал...
У границы света и вечности
У границы слова и тьмы
Прикрываясь маской беспечности
Он остался среди пустоты
Среди серых осколков зеркала,
Среди ржавых обрывков струн
Он стоял, а его пламя меркло
Он не дрогнул, назад не шагнул.
Он по-прежнему гордо-пронзительно,
Из себя рвался ввысь и вперед.
Но пустили молву сказители
Что настал и его черед.
Мол, спиной принял стрел он смертельный крик,
Или грудью встретил меча –
Или был предательски недобит
И попал под топор палача.
А он видел как вдруг на западе
Полыхнул погребальным костром,
Жар заката и чайки заплакали -
Только он не понял, о ком.
И молчали друзья-товарищи
Коркой хлеба прикрыв стакан.
Поминали его пока еще
Словом добрым. А он молчал.
Отпевали его не в храме, нет,
Лютня плакала в ковылях,
Приспустил рваный флаг флибустьерский флейт,
Да замолк люд на площадях.
Звон церковный как будто гром с небес,
Поминальный набат пророчества.
Жил не как герой, умер, как и все-
Хоронили его без почестей.
Хоронили его и речи их
Лились горько-сладкой рекой.
А на стыке боли и вечности
Он стоял все еще живой.
Напряженно дерзок, упрям как черт,
Щурясь, словно от яркого света
Позабыт, похоронен, он все живет –
На границе слова и ветра.
Ни фига себе, «Зорро» посмотрел …